Историко-биографические и исторические очерки Хайдарбека Геничутлинского являются одним из ценных повествовательных источников по истории Дагестана и Чечни. Составлены они во второй половине XIX в. на основании устных и письменных источников местного происхождения, в числе которых были и записки активного участника борьбы с царизмом, шамилевского «генерала» Абакар-дибира из сел. Аргвани Гумбетовского района Дагестана.

Из числа потомков того сына Сураката, по имени Андуник-нуцал, которого Абулмуслим назначил эмиром в Хунзахе, люди знают конкретно лишь Дугри-нуцала. Говорят при этом, что Дугри-нуцал был святым чудотворцем. Могила этого Дугри-нуцала находится на кладбище, именуемом «Квегадатль (Кугадал) хабал» (Квегадатль хабал — одно из хунзахских кладбищ) и люди посещают ее.

СТАРШИЙ БУЛАЧ И ЕГО СЫНОВЬЯ

Из числа хунзахских повелителей-эмиров известны также:  Старший (Кудияв) Булач и его сыновья — Мухаммад-нуцал и Мухаммадмирза. У Мухаммадмирзы — сына Старшего Булача была жена по имени Патимат, племянница князя Хасаймусы Аксайского. От нее Мухаммадмирза имел дочь по имени Китлилай.

У Мухаммад-нуцала — другого сына Старшего Булача, было две жены: Хыстаман и грузинка Мариям. От первой из них у Мухаммад-нуцала было четверо детей: сын Уммахан и три дочери— Бахтика, Хыстаман и Аймесей. От второй — два сына: Сурхай и Гебек. В 1187/1773—74 году этого Мухаммад-нуцала после всяких там разговоров коварно убили шемахинцы.

ПРАВЛЕНИЕ УММАХАНА - СЫНА МУХАММАД-НУЦАЛА

После того повелителем был сделан Уммахан, сын Мухаммад-нуцала. Через небольшой промежуток времени этот Уммахан со своими победоносными войсками вознамерился выступить против города Шемахи, чтобы отомстить его жителям за убийство отца, о котором было упомянуто выше.

Уммахан начал поднимать народ. Вначале он пошел в Игали, оттуда — в Инхо, оттуда — в вилаят Гумбет, оттуда — в вилаят Анди, оттуда—в Ботлих, оттуда—к каратинцам (калалал), оттуда — в вилаят гидатлинцев. Продвигаясь так, Уммахан дошел, наконец, до вилаята Карах. Он, таким образом, отмобилизовал тогда и поднял на битву людей изо всех тех, что названы здесь и иных областей.

Уммахан и его войска остановились затем в местности, именуемой «Боре шутунибтляра». Это—переданная в вакф местность, где откармливали коней останавливавшихся там отрядов, которые поджидали пока люди не примкнут к войску все, до последнего человека.

Во время того похода в названной местности вокруг Уммахана собралось множество воинов. Все они пошли потом к городу Шемахе. Внезапно напав на названный город, воины Уммахана захватили его и, перебив жителей, подожгли; сожжен тогда был город Кухнашахар («Старый город» — Т. А.), находящийся поблизости от современной Шемахи, который, кстати, и ныне хранит следы огня. После того Уммахан и его воины возвратились назад победителями, с добычей в руках, восхваляя и благодаря всевышнего Аллаха.

У Уммахана, когда он объезжал селения, был обычай — останавливаться в мечетях. Он при этом не выбирал себе определенного кунака, а говорил: «Я кунак всего селения». Желание сделать приятное людям, установить равенство между ними — вот, что было мотивом этих его действий. Как прекрасно поступал этот Уммахан!

После того, кстати, победоносный Уммахан завоевал еще много крепостей: крепость Ваханн (Вахан), Гумуш и другие.

Уммахан и его войска находились как-то в Джарском вилаяте. Целью их был поход против города Гянджи: они намеревались, уничтожить население Гянджи и убить гянджинского эмира Джавад-хана и тут вдруг пришло от Аллаха повеление — умереть. Уммахан заболел. Болезнь его заметно усилилась, и тогда он решил возвратить своих воинов в их родные места. Лишь примерно сто особо близких товарищей остались около смертельно больного Уммахана.

Умер Уммахан в городе Бело Каны (Биликан) в усадьбе Абдуллы—сына Халаджа, в 1215/1800—801 году. Похоронен он был там же, в Джарском вилаяте. Над могилой его воздвигли мавзолей.

Говорят: «Распространился слух — причина смерти Уммахана в том, что Джавадхан, эмир Гянджи, передал яд служанке упомянутого Абдуллы, которая подмешала его в еду Уммахана, отчего, мол, он, отравленный, и умер. Мухаммад—сын Абдуллы, сына Халаджа, услышав эти разговоры, развел большой ко­стер и бросил в него ту женщину. Там она и сгорела».

Уммахан оставил после себя: жену по имени Хыстаман-бике, дочь уцмия Кайтага; дочь по имени Баху, которую родила Хыста­ман-бике; жену-грузинку по имени Дариджа; дочь по имени Патимат, которую родила Патимат Аксайская, умершую затем в селении Ках во время чумы, могила ее, кстати, и поныне находится там, около дороги; жену по имени Китлилай — дочь Мухаммад-мирзы, своего дяди по линии отца.

Свою дочь Баху-бике. Уммахан выдал за Султанахмад-хана, сына своей сестры и Алисултана — эмира Мехтулы.

ГЕБЕК-ХАН И ЕГО УБИЙСТВО

После смерти Уммахана аварским повелителем-эмиром был сделан в Хунзахе его брат по отцу, Гебек-хан, матерью которого была грузинка Марьям.

Через небольшой промежуток времени, однако, произошли сле­дующие события. Дочь Мухаммадмирзы, жена покойного Уммахана, Китлиляй вдруг почувствовала страсть к Султанахмад-хану, Дело дошло до того даже, что она направила несколько посланцев и посланий к этому Султанахмад-хану, предлагая, чтобы он сочетался с ней законным браком. В письмах Китлиляй говорилось примерно следующее: «Я хочу, чтобы ты стал моим супругом. Я сделаю все ради того, чтобы убить Гебека, и чтобы власть в Хузахе была, затем передана тебе». От Султанахмад-хана она полу­чила тогда примерно такой ответ: «Я обязательно женюсь на тебе. Но ты постарайся убить хунзахского повелителя».

Китлиляй обрадовалась и призвала себе к Андалава Хунзахского—сына Чупана. Побеседовав с ним, прощупав его настроения, она сказала ему: «Я хочу стать твоей женой. Если ты твердо обещаешь жениться на мне, я уже сейчас буду во всю строить козни, чтобы убить эмира Гебека и передать затем символы власти — пектораль (килада) и корону тебе». Андалав ответил: «Слушаюсь и повинуюсь!». Тут Китлиляй сказала ему: «В такую-то ночь я сделаю так, чтобы Гебек пришел сюда, в мою усадьбу. В ту же ночь приходи и ты. Спрячешься с обнаженным кинжалом за дверью, ведущую в мою большую комнату. Когда кахский раб -гёрги, которому будет поручено убийство, ударит Гебека топором, я сразу побегу к комнате, где будешь находиться ты. Если Гебек—после того, как раб ударит его, бросится вслед за мной, воткнешь кинжал ему в живот, когда он будет пробегать через двери». Андалав ответил «Есть!»

Китлиляй сделала знак: подойти,—своим рабам-воинам {гулам}, среди которых был и некий Иса, намеченный ею для совершения убийства, и сообщила им о своем намерении пригласить Гебека. Китлиляй сказала этим рабам-воинам: «Когда придет эмир Гебек, окажите ему, уважение —снимите с голов шапки и, не садясь, встанете затем позади него. Пусть Гебек думает, что вы стоите из почтения к нему».

В ночь, намеченную для приглашения Гебека, Андалав пришел к Китлиляй. Как то было сказано ему ранее, он встал за дверью, ведущую в ее большую комнату, спрятавшись там. Китлиляй же объявила тут упомянутому выше Исе: «Когда Гебек придет и сядет около меня, я вначале поведу с ним беседу, затем — дважды ударю щипцами по пеплу. При моем третьем ударе ты изо всей силы ударишь Гебека по голове топором, который должен быть у тебя в руках. Ударь при этом так, чтобы голова его раскололась надвое».

Затем Китлиляй послала человека, чтобы тот привел повелителя-эмира Гебека. При этом она сказала ему: «Ты объяви Гебеку: «Китлиляйде приглашает тебя по важному делу. Она не нуждается в тебе». Гебек прибыл.

Когда этот повелитель вошел в помещение, где находилась Китлиляй, ее рабы-воины поднялись якобы из уважения к нему и затем встали позади него. Гебек же сел рядом с Китлиляй. Они начали беседу, и вдруг Китлиляй стукнула по пеплу щипцами, которые были у нее в руке. Через небольшой промежуток времени она стукнула ими вторично. Когда же Китлиляй собралась стукнуть ими третий раз, Иса нанес Гебеку топором сильнейший удар по голове. Китлиляй сразу побежала тут к своей большой комнате. Гебек же, вскочив, обнажил кинжал и с криком: «Что? Для этого ты пригласила меня? Ух, подлая тварь (гурумсак)!» — бросился за Китлиляй, чтобы прибить ее. Когда, однако, Гебек врывался в ту комнату, Андалав вонзил ему в живот кинжал. Там Гебек и умер.

Китлиляй сказала затем своим слугам: «Если спросят: «Почему убили повелителя-эмира?», — вы отвечайте: «За его распутные, развратные намерения».

Упаси нас Аллах от женского коварства! Ухищрения их поистине велики. Ведь недаром сказано в Коране: «О, женщины! Воистину, ваши ухищрения велики!»

Дата убийства эмира Гебека— 1216/1801—802 год. У Гебека была жена, именуемая Чурки сын от нее — Сурхай.

Чурк тайком отправила тогда этого Сурхая к своему верному человеку, Нуричу Большому Тукитинскому, чтобы тот сохранил его. Она боялась, что убийцы отца будут затем строить козни и в отношении мальчика. Во время похорон своего мужа Гебека Чурк продекламировала следующие строки:

Инсул кьибил кьалаб кьурул милъиршо

Кьун арабин дица т1ук1адерихъе.

 Кьолбода рихараб цо лочнол хоно

Аманат т1ук1ал. Щулаго рук1аян!

«Горную ласточку, с которой враждует ее же отцовская родня,

Передала я тукитинцам.

Хранителями соколиного яйца, которое возненавидела своя же родня,

Назначены, таким образом, вы — тукитинцы. Так храните же верность!»